Как встретили известие об августовском путче на ракетном крейсере...

Интереснейший рассказ Андрея Спирина об августовских событиях 1991 года.
По телевизору передают "Лебединое озеро". В Москве то ли переворот, то ли революция. Государственный комитет по чрезвычайному положению вводит цензуру и запрещает выпуск демократических изданий.

Что же происходит на флоте? Как встретили эти известия офицеры и матросы? Смотрите воспоминания Андрея Спирина, который служил в это время на советском ракетном крейсере "Маршал Устинов".

Рассказ записан Александром Шахбазовым.

А.С.: Ну как утром, как-то просыпаюсь...
А.Ш.: В каком году?
А.С.: в 91-ом. И по телевизору «Лебединое озеро»... Вот сразу что-то нехорошее подумалось. А уже как-то «Взгляд» смотрели, передачи появились, то есть там какая-то свобода мысли, какие-то интересы там... и объявляют: так и так, все, кранты, ГКЧП, все, приехали. А сосед в Мурманске служил... Я ему сразу денег дал, батарейки закупить. Думаю все, придется слушать ВВС, голос Америки. Фиг что больше узнаешь. Ну вот все думаю, закончилось все, все вернулось в зад. Я тогда был конечно очень сильно против ГКЧП, потому что мне казалось это возвращение назад. А этого конечно не хотелось. Но, кстати, я до сих пор не знаю кто там круче Горбачев или Ельцин. Оба те еще деятели... Кто к худшему варианту привел.... Ну вот собрался радио слушать, как источник информации. На корабль пришел... Прихожу, а... там сразу замполиты разослали из политотдела телефонограммы. Разрешены только издания, разрешенные ГКЧП. По-моему пять каких-то газет. Все остальное изъять и похерить, вот.
А вот этот вот приятель с Мурманска мне привез на следующий день воззвание Ельцина. По-моему, так и называлось «К солдатам и матросам». Вот типа: Отстоим! Свободы! там все такое. И я это возвание... как раз тревога была у нас на корабле... чтобы не попасться за этим крамольным делом, во время тревоги вышел и в столовой команды прикрепил на доску объявлений. И опять спрятался. Потом выглядываю, буквально минут там через пять, смотрю уже толпа стоит, матросы читают. Думаю: ай-яй какой резонанс! Ну и зашел в каюту к заму, маленький зам, в каждой части был свой зам и есть. Ну мы как бы дружили, захожу к нему, к маленькому заму зашел в каюту, кофейку попить. Ну вроде все нормально, все обошлось. Тут залетает большой зам к нему: «Аа! Там кто-то повесил прокломацию Ельцинскую! Наверное это промышленность, которая на корабле работает. Все! Обежать все кубрики, поймать! Вычислить!» Думаю: «ой, сейчас меня поймают и все!» Я уже себе представляю это, что там будет... ну обошлось по другому: мой подвиг остался незамеченным. Надо было конечно Ельцину написать: «я за вас боролся!», как некоторые. Ну в результате уже замполиты ходили по кораблям и вырывали листочки из телефонограмм, где они эти свои распоряжения от ГКЧП давали. То есть сразу же все перестроились.
А.Ш.: А как-то вообще обсуждали на корабле, офицеры, матросы, то-есть какое-то мнение вообще было? Чего было по этому поводу?
А.С.: Ну так, курили, сидели в общем. Ну по разному наверное. Скорее это больше наверное матросы. Офицеры я даже не помню. Наверное митинги какие-то были. Ну я уже даже наверное и не помню... ГКЧП то-есть официально.
А.Ш.: То есть собирали чего-то, да?
А.С.: Ну да наверное какие-то собрания собирали, ну вот убей сейчас, не помню... В каютах помню сидели, курили, рассказывали: «какая жалость, волна закончилась».
А.Ш.: Так все и на нет сошло, то есть с приходом Ельцина все как-то уже устаканилось, нормализовалось, все?
А.С.: Да ничего не изменилось.
А.Ш.: Вообще ничего?
А.С.: Нет. Только вот эта вот борьба шла, кто за кого. Ну, это наверное, больше где-то там в столицах. Там кого-то снимали, кого-то назначали. То есть победители назначали своих, побежденных снимали. У нас, в общем-то все втихаря. Даже те кто, за ГКЧП был, потом примерно так же за Ельцина. Ну ничего не было.

Съемка 29 августа 2012 года в кафе "Циферблат", ул. Ошарская, д. 1/2, город Нижний Новгород.