О СЕБЕ

Родился я 7 ноября 1883 года в селе Ефимьеве Ни­жегородской губернии и уезда (ныне Богородский район Горьковской области) в бедной крестьянской семье. Там же окончил начальную земскую школу. В 1896 году умерла от чахотки мать. Отец – служащий – взял меня в Нижний Новгород, около года держал при себе «на побегушках», а в начале 1897 года сдал в качестве уче­ника в купеческий суконный магазин, при котором была большая портновская мастерская. Здесь, в грязной, про­копченной и душной от постоянной топки мастерской, я и обосновался. В 1899 году неожиданно умер и отец, оставив троих круглых сирот – меня и двоих малышей, братишку и сестренку. Так как у нас не было ни лошади, ни коровы – душевой земельный надел у нас отняли. Мы стали «бобылями». Малыши со старушкой-бабушкой мыкали сиротскую долю в деревне, – бабушка по летам батрачила, – а я, их «поилец и кормилец», дни и ночи гнул спину на портновском верстаке и бегал по магазин­ным делам за три рубля в месяц, полуголодный и плохо одетый...

При такой обстановке началась моя трудовая жизнь. Полюбив чтение книжек еще со школьной скамьи в деревне, при матери, я не мог отвыкнуть от него и в го­роде: покупал книжки на последний пятак и читал где-нибудь по углам каждую свободную минуту. Особенно любил читать по ночам в мастерской, когда рабочие уже спали и хозяина не было...

В 1901 году я познакомился в Нижнем Новгороде с высланными сюда студентами, вступил в подпольный марксистский кружок, стал регулярно заниматься само­образованием. Так я пришел к ясному осознанию необ­ходимости политической борьбы за освобождение рабо­чего класса от эксплуатации капитала и от гнета полицейско-самодержавного абсолютизма.

В 1902 году начал писать стихи. В 1903 году встретил­ся с начинающими поэтами Николаем Новиковым, Петром Клоковым и Алексеем Сусловым. Все мы, одни раньше, другие позже, обращались к М. Горькому за советами по поводу своих стихов. Его внимание и поддержка окрылили нас, мы сговорились выпустить товарищеский сборник стихов. Но весной 1904 года меня арестовали и посадили в одиночную тюремную башню. Продержали до поздней осени, а весной 1905 года снова арестовали. Всё же в нача­ле 1905 года мы успели выпустить этот первый сборник стихов нижегородских поэтов-рабочих, назвав его «Весен­ний шум».

А потом началась первая русская революция, кото­рая увлекла меня с головой в политическую и профсоюз­ную работу. Хотя в ту пору я находился под надзо­ром полиции, я, не стесняясь, выступал на разных рабо­чих собраниях и открыто вел агитацию и пропаганду против самодержавия. Бывал на городских и сормовских заводах. В 1906 году организовал и редактировал проф­союзный журнал «Вестник приказчика» и «Вести приказчика», который трижды был оштрафован и закры­ваем губернатором. В начале 1907 года меня арестовали в третий раз...

Тяжелые условия жизни, труд, борьба, тюрьма, меч­ты о свободе стали основными темами моих стихов и статей. Изредка писал я и стихи лирические, но личная жизнь как-то растворялась в общей трудовой рабочей и общественной жизни. Потому-то мое поэтическое твор­чество с самого начала и оказалось пронизано духом гражданственности.

Надеяться в жизни было не на кого – я был предо­ставлен сам себе, собственным силам. Чем я жил – это отражено в раннем моем стихотворении «За станком»:

Говорил мне при жизни отец:
«Сын мой, счастью ты сам будь кузнец.
Счастье в горне труда!»
Так стучи же, мой молот, сильней,
Пусть грозит этот хаос огней –
Небольшая беда!

Этот молот да я – мы вдвоем
Людям счастье, свободу скуем...

Последние две строки цензурой были вычеркнуты. Также была вычеркнута в сборнике «Весенний шум» це­ликом последняя строфа в стихотворении «В темную ночь»...

Преобладало в моих стихах бодрое, боевое настрое­ние. Оно не покидало меня и в тяжелые времена. В тю­ремной одиночке я писал, обращаясь к товарищам по заключению:

Ржавые цепи ничуть не страшны –
Им не сломить силы нашей.

Все эти пытки нам, право, смешны

Так же, как оклики стражей.

Пойте же, братья, не мучьте ума!

Бодрость – печали достойней.

Родина наша ведь тоже... тюрьма,

Только немного просторней!..

Выпустив в 1906 году сборник «Песни борьбы и свободы», я предпослал ему следующие строки, отчасти рас­крывающие характер моей поэзии:

Песни мои, золотые мечты,

Бури надломленной крылья!

Создал я вас в дни ночной темноты,

В дни рокового насилья...

Вас не венчал я гирляндою роз,

Не вдохновлял и молитвой:

Вы создалися из злобы и слез,

Вызваны тяжкою битвой...

Вера в конечную победу рабочего класса, вера в свет­лое будущее социализма никогда не покидала меня – в этом был идейный источник, питавший мою поэзию и мою жизнь. Без этой веры и без поддержки ленинской партии большевиков я не перенес бы, пожалуй, дьяволь­ских тисков голода, холода, нищеты и бесправия.

Мотивы борьбы и веры в победу прошли через все мои поэтические книжки: «Песни борьбы и свободы» (1906 г.), «Стихотворения лирические» (1910 г.), «Вос­кресшие песни» (1918 г.) и «Мятежные вихри» (1928 г.). Я считал своими читателями только трудящихся, а свою поэзию по содержанию и по форме – пролетарской. И печатался я в дооктябрьский период, главным обра­зом, в газетах, журналах и сборниках социал-демокра­тического направления, партийных, пролетарских, как, например, «Утро», «Отклики», «Вестник» и «Вести при­казчика», «Приволжское крестьянство», «Рабочая газета», «Правда», «Молот», «Буревестник», «Вперед», «Донская речь», «Молодые порывы», «Избранные произ­ведения русской поэзии», «Просвещение», «Наше дело» и другие или в строго прогрессивных изданиях, как «Нижегородский листок», «Судоходец», «Нижегородская мысль», «Народная газета», «Курьер», «Защитникам ро­дины», «Нижегородский альманах», «Новый колос», «Революционная пчела» и проч. В «большую» буржуаз­ную печать – в газеты и толстые ежемесячники – я никог­да не обращался со своими стихами, ибо эти издания были не для трудящихся, не для пролетариев.

В пору дореволюционную, кроме стихов, мною было написано несколько очерков и рассказов, – некоторые из них напечатаны. Кое-что я переводил (с украинского). Как журналист, я выступал на близкие мне темы рабо­чей жизни, профессионального и революционного движе­ния.

Великую Октябрьскую социалистическую революцию я встретил такими строфами:

Сброшена бурей корона,

Взяты народом дворцы.

Вечная слава, борцы,

Вам, разрушителям трона!.. 

Ныне великим мессией, –

Пусть удивляется свет, –

Братский Рабочий Совет

Правит свободной Россией!

Явью горит для народа

Вольная дерзких мечта:

Радость, Любовь, Красота,

Равенство, Братство, Свобода!

Годы Великой Октябрьской революции, советский период оказались для меня весьма плодотворными, хотя я в несколько ином, чем прежде, плане. За это время, помимо стихов, мною написано несколько брошюр и книг на темы истории революционного движения в Нижнем Новгороде и Нижегородской губернии и мно­го статей на историко-литературные, фольклорные, крае­ведческие темы.

В пооктябрьский период, с первых его лет, я печатал­ся во многих местных (нижегородских, горьковских), иногородних и столичных газетах и журналах. Значи­тельные циклы моих стихов нашли место, кроме того, в сборнике пролетарских поэтов «Под знамя Правды» и в трехтомной антологии «Пролетарские поэты». Мне очень лестно, что и в этой антологии и в ленинградском журнале «Резец» меня назвали «правдистом» и одним из пионеров пролетарской поэзии...

1947

Александр Андреевич Белозеров умер 20 мая 1954 года. Немногим ранее, 3 марта 1954-го, в городе Горьком было отмечено 50-летие его творческой и общественной деятельности. Александр Андреевич договорился об издании сборника, но подготовить его не успел…

Последняя книга А.А. Белозерова «Годы мятежные» вышла в 1960 году. Кроме стихов она содержит воспоминания и краеведческие статьи.

В настоящей публикации представлены стихотворения из разных сборников поэта.

СТИХОТВОРЕНИЯ

I

Стук машин, ударов грохот,

Визг пилы, приводов хохот

И станков немолчный ропот,

Пламя буйное огня…

Под напев безумно-грозный

Раздается звук тревожный –

Скалит зубы шестерня…

И колеса под напором

Все кружатся стройным хором

И сверкают перед взором

Бледно-радужной звездой…

От восхода до захода

Краны бродят средь завода

Плавно-мерной чередой…

Плач и стон – хаоса звуки –

Заглушают вопль и муки…

Тут и там мелькают руки

Темно-призрачных теней…

Это в вечно страшном чуде

Пробегают гномы-люди

Между тысячей смертей…

Прочь с дороги! – вал заставит,

Иль проглотит, иль раздавит,

Праха, пепла не оставит –

Похоронит навсегда…

Как в бреду, в волшебной сказке

Все слилось в безумной пляске

Царство грозное труда.

1906

II

Под шум стоголосый и грохот завода

Мы – вестники бури, железа – рабы,

С утра и до ночи с мечтою: «Свобода» –

Ковали оружье борьбы…

Заботы о хлебе, страданья и муки

Тонули в надеждах о счастье детей;

И, грозно подняв наши черные руки,

Дробили мы звенья цепей…

И с каждым победно звучащим ударом

О черный гигантский упругий станок

Пылали сердца наши мести пожаром, –

Острей становился клинок…

И светлые думы в душе нашей зрели:

Мы жаждали света, горели борьбой,

И твердо к намеченной двигались цели, –

Рядами спешили на бой…

Кипела борьба. Продолжалась свобода;

Привет ей! Заря ее блещет огнем.

Под шум стоголосый и грохот завода

Мы новую жизнь вам куем!

1905

В  светлый  день

Ночь. Тюрьма. «Христос Воскрес!»

Слышен благовест далекий…

Сквозь решетку луч с небес

Прянул в склеп мой одинокий…

Жутко… Грустно… Пляшут тени:

Утро борется со тьмой…

Рой кошмарных сновидений

Грозно виснет над тюрьмой…

– Где же братья? Здесь – враги…

В дверь впился замок сурово.

Тихо… Только часового

Слышны мерные шаги…

«Света, крылья мне, свободы», –

Сердце трепетно стучит.

Крепки каменные своды:

Мрак, неволя… – все молчит….

Там весна: поля и лес

В нежных красках зеленеют.

Я скажу: «Христос Воскрес!» –

Звуки тотчас онемеют…

Тише… Тише… Полог тьмы

Вновь окутал с прежней силой,

И от мрачных стен тюрьмы

Веет холодом, могилой…

Волга

Воздух чист и небо ясно,

Даль близка и далека.

Точно лентою атласной

Вьется полная река.

То сверкая бирюзою,

То как в жемчуг убрана,

Вслед за пенистой волною

Шумно катится волна.

Налетит на берег черный –

Разобьется, зашипит,

И опять – под ветер горный,

К стрежню ярому бежит.

В штиль – играючи заманит,

Вдаль, лаская, зазовет,

Но как шторм седой настанет –

Диким зверем заревет!

Не устанет, не смирится;

То игрива, то строга –

День и ночь вперед стремится,

Грозно плещет в берега.

1908

Pro  domo  sua

Такой в роду обычай древний, –

Я рос веселым бобылем,

Где бабка Марфа по деревне

Бродила, горбясь костылем.

Но мне деревня – узкий ворот,

И гладь сухих полей тесна.

Люблю тебя, гремящий город,

Где ширь – фабричная весна!

Где сталекаменные глыбы –

Лишь тесто творческим рукам,

И трубы – смерчевые вздыбы –

Гроза пугливым облакам.

Вот оттого и звон гудковый

Я не сменяю на свирель,

Что город пламенно-суровый

Поэту в жизни – колыбель.

Сюда и труд, и мозг принесен,

И в дань борьбе не жаль отдать

Неоценимых двадцать весен,

Чтоб лик Свободы увидать.

Но через город огневая

Свобода край мой озарит,

И братьям любо, что, играя,

Моя в ней искорка горит!

Песнь  революции

Вот она, песнь Революции,

Пламенный музыки звон!

Сжатые толпами улицы

Плещутся морем знамен.

Слушайте песню мятежную:

Кончена гнета страда, –

Создали волю безбрежную

В огненном вихре труда!

Слушайте вы без истерики –

Лондон, Париж и Берлин,

Янки заморской Америки –

Кончен мучительный сплин –

Встала Россия, – разгадана,

Мчится, как бешеный конь!

Будет, нанюхались ладана,

Вихрем вздыбилась – огонь!

Встаньте и вы, зарубежные

Братья и сестры труда:

Годы настали мятежные,

Славной борьбы череда!

1918

Новая  Русь

Ив. Касаткину

I

Гей вы, степи без границы,

Реки, горы да леса!

Парни, девки, молодицы –

Руси девственной краса!

Все с душою вольной птахи,

Сами – птицы и кроты,

Кумачовые рубахи,

Самотканые порты!

Вьются кудри залихватски,

Пояс – шелковый кистень.

Шапка набок, по-казацки –

Удаль вольных деревень.

А пришла пора – страдою

Выйдут в поле и на луг:

Запоет коса стрелою,

Закряхтит железный плуг.

Нет, не все еще изжито, –

Много песен огневых

И в кошнице много жита

Для засевов яровых!

II

Ой ты, Русь, хмельная брага,

Многолика и степна;

Безудержная ватага,

Силы кряжистой копна!

И чтоб ты да не посмела

Во весь рост привстать?

Чтобы ты да не сумела

Ворога прогнать?!..

Ой, не верю, Русь, не верю,

Что ты вновь уснешь, –

Темной ночью люту-зверю

Приготовишь нож!

В зорях алых и багряных

Подойдет черед,

И восстанет в терпких ранах

Кряжистый народ.

От полей дорог кровавых

И из дальних мест

Он на мускулах корявых

Понесет свой крест!

III

На путях твоих кровавых

Жадные, скорбя,

Много ворогов лукавых

Смотрят на тебя.

Пусть твои ланиты худы,

Но уж спеет рожь,

И своих колосьев груды,

Русь, ты соберешь!

Пусть пока на сердце камень,

Пусть ты на одре,

Душу жжет кровавый пламень,

Пусть ты на костре, –

Но для юных поколений,

Но для новых смен

След твоих самосожжений

Будь благословлен!

Россия

 Сергею Есенину

Затерялся месяц на ущербе,

Заскрипел плетень,

И прижались робко к белой вербе

Избы деревень.

Залегли поёмные просторы

Вдоль и поперек;

Обойти твои холмы и горы –

Краток жизни срок.

Но висят тяжелые туманы,

И пути – в дыму…

Я ль твои несчастья, боли, раны –

Я ли не пойму?..

Через тот ли ядный дым горючий,

О, родная Русь,

Я к тебе сквозь терний, шип колючий,

Кровью сердца рвусь!

Знаю, чашу скорби не измерю,

Не уйму тоски,

Но в твою звезду, Россия, верю –

В новые ростки!

1919

Белый  камень

Примолкли гулы боевой тревоги,

И гарь чадит на выжженных полях,

И памятью о бывших здесь боях

Остался холмик с камнем у дороги.

Тут девушки заботливой рука,

Что честно Родине трудом служила,

На белый камень чутко положила

Три стебелька бессмертника-цветка.

Молчит земля проселочной глуши,

Но посмотри на этот белый камень:

Как жизнь, он источает жаркий пламень

Большого сердца, огненной души!

Боец в жестоком, яростном бою

Остановил здесь вражье наступленье.

Он отстоял рубеж – твое селенье,

Отдав за это молодость свою.

Перед врагом оружья не сложив,

Горя к отчизне пламенной любовью,

Он бился за нее последней кровью

И отдал жизнь, чтоб ты остался жив!

Так яростью зажгись неукротимой,

Отмстить врагу над прахом поклянись

И подвигом отважным помяни

Героя Родины любимой!

18 ноября 1942

Торжество

Весна и ласкает и дразнит

Цветеньем, дыханьем тепла.

Победа торжественный праздник

В сердцах и во взорах зажгла.

Советской державы изведав

Могучую силу в войне,

Разбитый враг сдался.

Победа,

Как солнце, сверкает в стране!

Поднимем же полные чаши

За наш богатырский народ,

За Красную Армию нашу,

За наш героический флот!

Они огнекрылою славой

Покрыли себя в борьбе…

Родная моя держава,

Весь мир рукоплещет тебе!

8 – 9 мая 1945

*  *  *

Я на выдумки не мастер,

Что на сердце – то скажу:

Никому я свет не застил,

Потому что сам до страсти

Светом правды дорожу!

1948