На областной исторический конкурс «Моя семья в истории страны»

Номинация: Нет забытых деревень.







«И стерли деревню
с лица земли»

                     Курнавина Юлия Александровна
                                                 Ученица 5 класса
                                        МБОУ Рожковская СОШ
                      Руководитель:
                                                  Гусева Наталья Викторовна,
                               учитель истории и
                            обществознания
                

  Введение.
У каждого человека есть место, которое для него свято. Здесь  память о близких, о чем-то  значимом в его жизни. Таким местом для  моей семьи, а лучше сказать, всего нашего рода является родник на дне оврага в заброшенной деревне Большая Пустошь.                                                                                                                                        Этот родник тесно связан с судьбой нашей семьи и  с историей маленькой лесной деревни. Сейчас уже нет на карте этой деревни, давно  покинули ее жители, разъехались в города, другие села и деревни. И не потому, что не любили ее, а так сложилась жизнь. Моя бабушка Шевякова Татьяна Валентиновна  часто вспоминает свою деревеньку, рассказывает мне, как они жили там с отцом и матерью, как много было у них родственников, почти все жители Большой Пустоши.  Судьба нескольких поколений большого рода Лобановых связана с этой маленькой деревней, что когда-то затерялась  в лесах  Засережья.  Я  слушаю рассказы бабушки, рассматриваю  фотографии. А еще у нее есть старая папка из картона, в которой хранятся  вырезки газетных статей, письма и открытки от родных. В этой папке она сохранила историю своей семьи. Я много  раз перебирала   содержимое этой папки, и знаю почти всех своих родственников и предков, что когда-то жили в деревне под названием Большая Пустошь.                                                                               Цель моей работы: проследить  историю  деревни Большая Пустошь и показать  роль моих предков  в ее судьбе.
Задачи работы: 1. Изучить свою родословную по линии бабушки.   
2. Познакомиться с представителями разных поколений Лобановых.
3. Раскрыть связь моих предков с историей деревни Большая Пустошь.
Актуальность моей работы заключается в том, что в наше время с лица земли исчезают  тысячи деревень, а вместе с ними уходят в забвение люди, которые были частью нащего общества, его историей. Я хочу сохранить в памяти и донести до людей, что на карте нашей страны были деревни и села, где когда-то шумела жизнь и хранились свои традиции и ценности. В основе моей работы лежат воспоминания моего прадеда Лобанова Валентина Алексеевича, опубликованные в районной газете «Сосновский вестник» и воспоминания его дочери, моей бабушки Татьяны Валентиновны, статьи газеты «Сосновский вестник», написанные ее жителями, фотографии и другие источники.


И стерли деревню с лица земли
I. Основатели   деревни Большая Пустошь.
В народе есть поговорка: «Долг  мужчины построить дом, посадить дерево и вырастить сына». А вот мой прапрапрадед Степан Яковлевич Лобанов основал целую деревню, развел большой сад и вырастил двоих сыновей и много-много внуков.  Трое из его детей и внуков в годы Великой Отечественной войны ушли на фронт защищать Родину, один из них, мой прапрадед не вернулся.  Свой рассказ я начну с воспоминаний моего прадеда Лобанова Валентина Алексеевича, которые были опубликованы в статье «И стерли днревню с лица земли» в нашей районной газете «Сосновский вестник» в1989году: «Моего покойного прадеда в деревне Рожок (Приложение№ 1) больше знали по прозвищу Царьков. Такое прозвище носили три его сына и дочь. А младшего – Степана Яковлевича Лобанова (родился в 1882 году) звали ещё и «Гусар». (Приложение ) Из рассказа бабушки Шевяковой Т.В.  «Прозвище он своё получил, потому что служил кавалерии, носил пышные усы. Отец «Гусара» Яков Анисимович был человек очень «заботливый», то есть трудолюбивый и своих детей воспитывал в труде. В 1900 г. Степана женили на красавице Татьяне Семионовне  Стожковой, которая кроме красоты обладала ещё умом и добротой. Она была первой рукодельницей в Рожке. В их семье родилось два сына Алексей (в 1902) и Василий (в 1904 г.). Из поколения в поколение все Царьковы держали пчёл. Ульи сначала были пеньковые, затем Гусар стал делать домики для пчёл из тёса – рамочные. (Приложение №2). Это было его изобретением. И еще рассказывают, что гостей в доме Гусара всегда угощали медом. Кроме этого, все мужчины рода были мастерами на все руки – кровельщики, плотники, столяры, а  кузнецов, лучше, чем они, не было в округе. В 1914 году Гусар ушёл на I мировую войну, которую прошёл с самого начала до  революции. Затем была гражданская война, в которой он участвовал в рядах Красной Армии. Ещё в «Германскую» войну он служил с земляком из Залесья Яковом Колесовым, и договорились с ним породниться, то есть женить старшего сына Алексея на дочери Якова. Вернувшись с войны, они выполнили договор. Так мой дед Алексей женился на Анне Колесовой, которая, в дальнейшем дала жизнь многодетному семейству. Бабушка Анна рассказывала внукам, что у неё был жених, а у деда – невеста, но перечить родителям они не посмели. Впервые Анна увидела своего будущего мужа на сговоре. Трудолюбивая и добрая Анна пришлась «ко двору» родителям мужа. Другой сын Василий тоже женился и также на Анне, девушке из Рожка, по фамилии Калинкиной. Анна Калинкина была певунья, знала много народных песен и умела красиво петь. Ещё у неё было самое вкусное в округе «печево» (хлебы, ситные караваи)».                                  В Рожке в конце XIX население деревни резко увеличилось, а разработанных полей  не хватало.  Многие крестьяне в лесах находили небольшие поляны и разрабатывали их под пашни. В некоторых местах, где земля была более плодородная они вырубали (секли) лес, сжигали пни, сучья и распахивали. Так в 8 километрах было разработано место, которое называлось Большая Сеча. (Сеча от слова «сечь», «рубить»). Это место ещё славилось грибами, особенно груздями. Со всех близлежащих деревень сюда приезжали за грибами на лошадях. От малоземелья жители Рожка страдали и после революции, но тогда было проще. Особенно в начале 20-х годов, когда в стране стала проводиться новая экономическая политика (НЭП). Дед Валентин  пишет в своей статье: «Во время НЭПа землю можно было брать где угодно и сколько угодно. Только обрабатывай и плати продналог. Семья Гусара, а у него было два женатых сына с внуками, облюбовали большую поляну в восьми километрах от Рожка. (Это  и было место на Большой Сечи). Здесь  построили небольшую избу на краю безымянного оврага».           С этой избы и началась история деревни под названием «Большая Пустошь». В этом месте сходились два глубоких оврага, по дну которых били ключи. Дедушка Гусар со своими сыновьями у одного источника выкопали небольшую яму, сделали сруб и получился родник. Из этого родника они брали  воду, чтобы утолить жажду во время работы, приготовить обед.  Деревни давно уже нет, а родник все еще хранит свою живительную влагу «на пользу людям и земле».  В. А. Лобанов: «Жила семья Гусара, по-прежнему, в Рожке приезжала на облюбованное место только для обработки земли. А чтобы не терять время на дорогу, ночевали в просторной избе. Сначала обрабатывали под посевы небольшие  лесные поляны. А затем начали сводить молодой прилесок вокруг них, корчевать пни и засевать отвоёванную у леса землю». Шевякова Т. В. вспоминает рассказы своей бабушки Анны Яковлевны:  «Какое – то время они жили там совершенно одни. Построили новый «крестовой» дом на две семьи. (Приложение). В одной части дома со своей семьёй поселился Василий, а в другой Алексей. И всё у них было под одной крышей, но разделено на 2 части. Василий стал заниматься кузнечным делом, а Алексей любил лошадей и построил конюшню. К ним в кузницу стали приходить из других деревень». Так зарождалась деревня. Небольшие поля среди густых лесов, «крестовой» дом на большой поляне у оврага, конюшня, сарай для скота, кузница. Деревня начинала свою жизнь, но официально населённым пунктом не считалась, она называлась просто «выселкой». Лобанов В. А.: «… мой дед Гусар поехал в Москву за разрешением поселиться на разработанных землях. Разрешение такое он получил, и в 1924 году вместе с семьями своих старших братьев Ивана Яковлевича и Михаила Яковлевича Лобановых переехали жить на Выселку, как вначале называли жители Рожка это поселение…» Дед Гусар привёз из Москвы и официальное название деревни «Большая Пустошь». Лобанов В. А.: «Вскоре к ним присоединились ещё несколько рожковских семей: Сидоровых (по-деревенски Орининых),  семья  Стожковых (по-деревенски Галкиных). Новоселы начали с того, что перекрыли овражек плотиной и сделали небольшой пруд для водопоя скотины. Первую лопату земли положил в плотину мой прадед Яков Анисимович Лобанов. Под его руководством и строилась плотина, простоявшая многие десятилетия. Как мне рассказывала мать, работали все дружно. Работу начинали с восходом солнца, а заканчивали с закатом. Знали поселенцы, что работают на своей земле… пахал землю и мой отец Алексей Степанович. С расширением посевов появилась необходимость в строительстве хорошего тока, овина для сушки снопов, где обмолачивали хлеб цепами. Потом дед выписал молотилку с конным приводом, и этот тяжёлый труд был механизирован». Постепенно хозяйство Лобановых росло и крепло. Наряду с кузницей, током, было построено два больших тесовых сеновала, три амбара для зерна, в хозяйстве появилось еще две лошади.
II.  Новая жизнь.
Лобанов В. А.: «В 1931 году в районе началась коллективизация, не обошла она и нашу деревню. Дед Гусар вступать в колхоз не захотел. Однако добровольно передал в колхоз кузницу, амбар под колхозный склад, ток с молотилкой. Отвёл на общий двор двух лошадей. После чего разделил между сыновьями остальное имущество и уехал жить в Сергач. В Сергаче он прожил три года, затем вернулся в Большую Пустошь. К этому времени здесь  было уже двадцать домов. Деревня росла и к нам приходили крестьяне из других деревень проситься в колхоз. Брали не всех, а только достойных, таких, которые любили землю, крестьянское дело. Мой отец со дня образования колхоза стал бригадиром. И по вечерам мужчины сходились в наш дом. При свете керосиновой лампы они до полуночи дымили махрой, обсуждая колхозные дела. Основой тягловой силой в колхозах были лошади и к отцу часто несли на починку конскую сбрую. Шли к нему не только за помощью, но и за советом. Во время таких вот мужицких посиделок, отец чинил сбрую, беседовал с мужиками. Нередко в нашем доме проходили и заседания правления колхоза. Решали, что нужно, в первую очередь, колхозу: контора или конюшня. И вновь возникали бурные споры, за которыми я, пятилетний пацан, следил, притихнув на широкой русской печи. В мыслях я был на стороне тех, кто стоял за конюшню. «Зачем им нужна контора?- рассуждал я, - поспорить они могут и в нашем доме, а вот лошади стоят в старой худой конюшне и им необходима новая». Я любил лошадей, особенно нашу бывшую лошадь Машку. В жаркие дни купал её в пруду в обеденный перерыв, а вечером взобравшись на её широкую спину, гонял в ночное. Колхоз год от года богател и креп. Здесь построили новый конный двор, коровник, свинарник и контору для правления колхоза. Колхозники работали от темна до темна. Причём, на работу выходили все дружно, ведь все люди были на виду. А если бывали случаи невыхода на работу, прогульщика обсуждали всем колхозом. Поэтому колхоз шёл в гору и колхозники получали весомый трудодень. И всё было бы хорошо, но помешала война». Колхоз в Б.Пустоши носил название «Большевик» по названию деревни.
III. Суровые испытания .
«Лето 1941 года памятно нам проводами. После  нападения гитлеровской Германии на нашу Родину деревня чуть ли не ежедневно провожала за околицу молодых мужчин и парней. 3 сентября на фронт ушёл и мой отец, а через полгода и старший брат. Осталось нас у матери восемь детей. Осенью 1941 года урожай с полей мы кое-как убрали. А весной 1942 года в поле работать было некому, в деревне остались женщины, старые да малые. Пришлось бросить школу и мне. Не закончив четвёртого класса, взялся я за ручки конского плуга. В ту пору я едва до них дотягивался, а пахать приходилось много. К вечеру, едва добравшись до постели, валился на неё и засыпал мёртвым сном. А ведь пахари, в основном, были такие же как я – пацаны. Был у нас бригадиром добрый старик Тимофей Галкин. Утром обходил он все дома, будил на работу. Как тяжело было вставать задолго до восхода и идти в поле! Но мы знали, что надо и работали от темна до темна, не оставляя в поле ни одного колоска, ни одного клубня картофеля. Хлеб и картофель ездили сдавать для государства в Мухтолово за 20 километров». Мужчины ушли на фронт, а председателем колхоза стала  Александра Валявина, порядочная трудолюбивая женщина. (Приложение). Все тяготы легли на плечи стариков, которых в деревне осталось двое, да пятнадцатилетних пацанов, которым вскоре тоже предстояло стать солдатами. Двоих близнецов Курнавиных Алексея и Сергея, которые пасли колхозное стадо, увезли в военкомат прямо из табуна. Мать их увидела только после войны. Алексей был тяжело ранен в бою 27 января 1945г.  На поле, где он лежал среди убитых, слетались  вороны и садились на него, а снежинки не таяли на его щеках.  Его подобрали немцы, вырубив из лужи крови, всего обмороженного, но живого. Недолго  он находился в плену,  а через несколько дней   был освобожден советскими солдатами. После в госпитале ему ампутировали кисти рук и ног.  Вернулся домой инвалидом.  Но за подвиг, который он совершил в последнем своем бою, он был награжден Орденом Отечественной войны II степени.                                                                                                    Шевякова Т.В.: «В декабре 1941 г. Отец дед Алексей Степанович погиб при отступлении советских войн. О его гибели матери  рассказал уже после войны мужчина из Лесунова. Но официально он считался пропавшим без вести». В книге Памяти ему посвящены такие строчки: «Лобанов Алексей Степанович род. 1902 г. Дер. Большая Пустошь Сосновского района Нижегородской обл. Рядовой пропал без вести дек. 1941»
Шевякова Т.В.: «Бабушка осталась одна с семерыми детьми на руках, а восьмой родился 1 января 1942, мальчик, а имя уже готово – как у отца – Алексей. Маленький сын ещё в люльке, а старшего Александра отправляют на фронт, но, слава Богу, он прошёл всю войну. В деревне из 30 лошадей осталась только одна. Женщины пахали поля на этой старой лошадке и на себе, т. к. пахать было нечем,  свои усады не сажали. Колхоз выделил каждой семье по 5 борозд картофеля. По 25 соток земли дали уже только после войны. Жили картошкой – вторым хлебом  (она родилась в наших местах хорошая.) Пекли «пыни» из картошки. В хлеб добавляли клеверные головки, мякину и картофель. В колхозе нужно было отработать за год 300 трудодней (палочек) на семью. Всё зерно сдавалось государству. Введённый сельхозналог на землю заставлял сдавать каждой семье (кроме зерна) в год: 40кг мяса, 50 яиц, 0,5 кг шерсти, 5 кг масла (после войны – 10 кг). Всё это женщины- матери должны были оторвать от своих голодных детей».Брат прадеда Василий Степанович прошел всю войну. ..
IV. Счастливые годы.
Шевякова Т.В:  «Закончилась война. Живые вернулись домой, но многие остались лежать на поле битвы. Из нашей деревни на фронт ушло 52 человека, а в живых осталось 21 человек. Демобилизованные солдаты, прошедшие горнило войны, стали костяком колхоза». Колхоз «Большевик был одним из лучших в районе. В него входили две деревни Большая Пустошь и Груздовик, которая находилась в полутора километрах. Здесь была самая лучшая в районе свиноферма. Свинарка Александра Ивановна Монастырская дважды участвовала во Всесоюзной выставке достижений народного хозяйства в Москве и привезла оттуда две медали. Жизнь менялась в лучшую сторону. «На смену лошадям пришли тракторы, комбайны, другая техника. Молодёжь обзаводилась семьями, стали строить новые дома. Строили собственными силами, тёс пилили вручную, нередко для начала строили небольшую избу, а потом пристраивали к ней «пристенок».                                                                                                                    В 1848 г. В Большую Пустошь после окончания Дивеевского педагогического училища приехала молодая учительница Римма Григорьевна. (Приложение). Красивая девушка с добрыми лучистыми глазами сразу стала любимицей деревенских мальчишек и девчонок. Она не только учила сельских ребят, но и организовывала досуг молодёжи. Среди деревенских жителей она заслужила авторитет. Римма Григорьевна стала женой моего прадеда Валентина. А бабушка Таня -  их единственная дочь. В 1965 году окрестные колхозы объединили в совхоз «Рожковский». Валентин Алексеевич Лобанов стал заведующим Большепустошского отделения. Бабушка  пишет: «Большой вклад в развитие деревни внёс мой отец Лобанов Валентин Алексеевич, внук Гусара, продолжатель рода Царьковых. Это видно по тому, как жила в те годы деревня. Отделение совхоза, которым он руководил производило много продукции.  Люди выращивали на совхозной ферме телят, бычков, продавая государству много мяса, на конюшне стояли около полсотни рабочих лошадей, которых кормили овсом, водили летом в ночное и работали на них поочерёдно, давая отдых каждой лошади. Я помню огромных поросят-свиноматок, белые овцы в хлевах, 2 больших двора коров. Небольшой деревянный дом был превращён в маленький молокозавод, этот дом называли «молочная». Здесь крутились большие сепараторы, отделяя от молока сливки, а «обрата» шла на корм телятам. Из сметаны здесь же сбивали масло и отправляли в Горький на продажу. Корм скоту готовили в запарочной в огромных котлах, которые работали на дровах. Сколько нужно было заготовить сенажа, чтобы в хлевах зимой были сытые лошади, коровы, телята, овцы. Вот и стояли в лугах стога, а около фермы огромные омёты сена. Стога и омёты метали вручную, поэтому никакой дождь их не пробивал. Запомнились ещё 2 двора и огромная площадка между ними, где выращивались из цыплят куры и гуси, яйца тоже продавали.  Здесь, в летнее время работала моя тетка Евдокия, а я ей помогала. Кроме этого, у Нового пруда был посажен и давал много плодов яблоневый сад. Саженцы для сада наш дед Гусар  привез из г. Мичуринска. В саду стояли ульи, работал пчеловод – садовод Дмитрий Сидоров. Для пчёл на соседнем поле цвела гречиха. На нежирной земле выращивали рожь, овёс, особенно много картошки, которая хранилась в картофелехранилищах. Зимой картофель продавали в Горьком. За выращивание больших урожаев картофеля папа неоднократно получал в Горьком Почетные грамоты. Зерновые склады были забиты отборным зерном. Заведующей  складом всегда работала тётя Лида Стожкова. Ни одна крупинка зерна не пропадала, всё  бережно хранилось. С гордостью хочу отметить, что руководил всем этим хозяйством мой отец- Валентин Царьков. Не имея должного образования, но обладая мужицкой хозяйской жилкой, продумывал всё. Наша деревня была и очагом культуры. Под руководством учителей –Риммы Григорьевны (это моя мама) и Зинаиды Ивановны молодёжь выступала не только на сцене нашего клуба, но и ездили в ближайшие деревни – Залесье, Рожок. Комсомольцы под руководством секретаря комсомольской организации Риммы Григорьевны вели большую общественную работу во славу своей деревни Большая Пустошь. За свой труд, доброе сердце, доброжелательность она до сих пор пользуется большим уважением от своих бывших учеников и их родителей. Закономерно, что в нашей школе почти все хорошо учились и в жизнь выходили из деревни директора школ, военные, учителя, директора совхозов и просто хорошие люди. В этом большая заслуга первого учителя – моей мамы. До последнего люди жили в деревне Большая Пустошь, но замучило бездорожье, ведь,  чтобы куда-то съездить, нужно пройти 8 -9 км. до автобуса, конечная остановка которого была в  Рожке. И правительство страны просто решило эту проблему. Такие деревни, как Большая Пустошь признали неперспективными и всё богатство,  нажитое трудом людей за долгие годы свезли в центральное отделение совхоза «Рожковский».  А затем и деревни не стало. 
 V. Стерли деревню с лица земли…
Лобанов В.А. «В начале пятидесятых годов в деревне насчитывалось 52 дома. И в каждом была детвора. В то время у нас было два учителя начальных классов. Росла бы деревня и дальше, укреплялся бы и колхоз. Но произошло укрупнение колхозов. На той же самой земле крестьянам не стало хватать работы. И народ пошёл искать её на сторону. Мужчины шабашничали и постепенно отошли от земли. На ферме меньше стало порядка, всё меньше желающих было там работать. Молодёжь потянулась в город. В деревне появились заколоченные дома. Затем стали перевозить в другие места, продавать на слом. Вместо двух учителей остался один, а спустя ещё два года и ему некого стало учить. Так и не стало Большой Пустоши, одним из последних переехал в Рожок и я. Не был я лучшим хозяином в деревне, но не был и последним. Имел свой дом, огород, яблоневый сад, приусадебный участок. За усадом был у меня пруд, а возле него своя пасека. Трудно и больно было разрушать отлаженное хозяйство, но жить отшельником я не мог…Вот уже 11 лет я живу в Рожке, но свою родную деревню не могу забыть. Ведь я здесь родился и вырос, перенёс все военные невзгоды. И сейчас меня тянет в Большую Пустошь. Сюда я в сенокос приезжаю покосить сено для домашней скотины, хотя его можно накосить и ближе. Да и просто в свободное время я еду сюда, под тишь осиротевших тополей, посидеть и погрустить о прошлом. Хорошее было время, хоть и тяжёлое. Умели мы работать, умели и веселиться. Бывало,  как начнёт смеркаться, все сходятся на пятачок возле колхозного амбара. Гармонист разводил меха и начиналось веселье. Задорные частушки, пляски, песни, звучали до полуночи...                         Так, вот посидишь, погрустишь об исчезнувшей деревне и вновь за работу. Оставалось на месте разоренного колхоза два двора, да наполовину растасканный зерновой склад. Директор совхоза Трифонов и принял  решение, отдав приказ сломать оставшиеся дворы, зерновой склад и всё перевезти на центральную усадьбу. Своих людей в совхозе на такое дело не нашлось. Нашлись «шабашники» со стороны. Они сломали оставшиеся в деревне постройки и перевезли их в Рожок. Половину садов раскорчевали, стерев деревню с лица земли. Вот так, сначала ликвидировали колхоз, затем начальную школу. А теперь вообще уничтожили то, что десятилетиями создавали крестьянские руки. Есть у меня внук, скоро ему исполнится пять лет. Бывали мы и раньше на месте бывшей нашей деревни. Но сейчас он уже всё понимает. Привезу я его летом в Большую Пустошь за ягодами, объясню, что здесь была наша деревня, а вот тут стоял наш дом. А если внук задаст вопрос: «Зачем ты, деда, позволил снести деревню?» что я смогу на это ответить. Возможно, ещё возродится наша деревня, но начать придётся всё с нуля как в давние времена моим деду и прадеду. А ведь не было большой необходимости корчевать  сады бывшей деревни. А вдруг  вернутся сюда  люди, и снова вновь зазвенят ребячьи голоса. Не может земля пустовать, она должна иметь хозяина. Хозяина настоящего и любящего её, а не равнодушного поденщика». Вот такую исповедь оставил мой прадед Валентин Алексеевич после себя.
  VI. Хранитель деревни. Когда я читаю эти строчки, мне очень грустно. Мой прадед мечтал, чтобы на месте, где была его родная деревня,  снова зазвучали детские голоса. Они зазвучали. Нет, не возродилась снова Большая Пустошь, деревни продолжают исчезать в нашей округе. На месте бабушкиной деревни остались пруды, сады, которые когда-то не дали полностью  раскорчевать, родники и памятник погибшим воинам. Ученики нашей школы взяли под охрану этот памятник. Они восстановили его. И вот уже в течение  нескольких лет перед Днем Победы наши старшеклассники приезжают сюда, приводят в порядок памятник, вырубают вокруг кустарник, сажают цветы и возлагают венки к его подножию. Они отдают дань памяти тем, кто погиб, защищая Родину,  и  тем, кто когда-то прошел здесь свой жизненный путь. Только вот мой прадед не дожил до этих дней. Я думаю, он был бы доволен. 



    Заключение.
На меня большое впечатление произвели воспоминания моих родственников о своей Малой Родине. Их рассказы наполнены огромной любовью к земле, которая дала им жизнь,  а также  грустью об утраченном прошлом. Жизнь маленькой  деревни  Большая Пустошь как в  зеркале отразила историю нашей страны, ее тяжелые моменты и лучшие годы. В рамках истории жизнь этой маленькой лесной деревеньки была слишком короткой, но  ее жители оставили глубокий след в истории. Они защищали родину во время войны, они кормили хлебом большие города, охраняли границы государства и поднимали в небо самолеты, строили атомную электростанцию в Сосновом Бору и боролись с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС.  Я восхищаюсь их трудолюбием и упорством.  Расчистив руками землю от леса,  они превратили ее в цветущий сад. Благодаря труду, пережили суровые испытания, в труде растили  своих детей, сделав их настоящими гражданами своей страны, а, главное,  неравнодушными людьми. Недаром их потомков  манит родная земля, куда они приезжают  каждый год. Они не просто экскурсанты. Каждый оставляет свой маленький след на месте родной деревни. Одни сохраняют родник, другие сделали табличку с именами погибших на памятник, другие почистили пруд, кто-то повесил новые скворечники на деревьях, чтобы здесь,  как прежде, весной будили округу скворцы своими голосами. Моя задача – сохранить память об этих людях.
                                    
                                                                      





 

Воспитательный потенциал музея «Засережье» в духовно-нравственном становлении личности.               Подробнее…

Воспитательный потенциал музея «Засережье» в духовно-нравственном становлении личности.               Музей…

Воспитательный потенциал музея «Засережье» в духовно-нравственном становлении личности.               Музей…