1930-е годы в истории СССР запомнились поколению советских людей выдающимися открытиями в области науки и техники, продолжением индустриализации, коллективизацией сельского хозяйства, революцией в культуре … и сопровождающими общественную жизнь политическими процессами. При сложившемся стиле руководства, жестко регламентировавшем производственный процесс и носившем предельно идеологизированный характер, власть при каждой неудаче обращалась к испытанному средству: поиску виновных – «вредителей» и «врагов».

В начале 1930-х гг. было организовано следствие по делу не сущест­вовавшей «кулацко-эсеровской контрреволюционной организации», или, как ее именовали, Трудовой крестьянской партии. По нему проходил ряд известных российских экономистов, в том числе такие видные ученые, как профессора А. В. Чаянов и Н. Д. Кондратьев.

Разгром инженерно-технических кадров связан с судебным процессом по делу столь же мифической 

Промпартии. Крупных специалистов, рабо­тавших в советских плановых и других ведомствах, обвинили во вредитель­стве. Ранее репрессиям подвергли их коллег на местах. Донбасс пережил «шахтинское дело», где «буржуазных специалистов», занятых в угольной отрасли, заклеймили как «контрреволюционеров».

Форсированными темпами расправлялись с остатками политической оппозиции – как мнимой, так и реальной. Весна 1931 г. ознаменовалась еще одной «победой» на идеологическом поприще – раскрытием спецорганами «вредительской организации» – так называемого Союзного бюро ЦК РСДРП меньшевиков. Поскольку почти все видные деятели меньшевистской партии находились либо за границей, либо в заключении, основной удар был нане­сен по тем ее бывшим членам, которые работали в советских хозяйственных, кооперативных и других организациях. Их опять-таки абсолютно необосно­ванно обвинили в стремлении реставрировать капитализм и, конечно же, во вредительстве, намерении сорвать темпы промышленного роста.

1936–1938 гг. стали временем массового террора. В политических преступлениях – контрреволюционной деятельности, вредительстве, шпионаже и т. п. – обвинялись сотни тысяч людей. В 1936 г. состоялся процесс по делу так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра. К расстрелу были приговорены бывшие лидеры большевистской партии Зиновьев и Каменев. В 1938 г. на аналогичном процессе такой же приговор вынесли бывшим членам Политбюро ВКП(б) Бухарину и Рыкову. Так Сталин расправлялся со своими прежними соратниками по революци­онной деятельности и строительству социализма.Делая доклад на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов в 1936  г., И.В. Сталин выдвинул тезис об отсутствии в СССР почвы для существования нескольких партий и обосновал руководящее положение партии коммунистов. Однако образ «враждебных социализму» политических партий еще десятилетия витал над страной.

Большинству расстрелянных и сосланных в лагеря приговор выносили «тройки» — внесудебные органы, состоявшие из трех человек (один из них представлял НКВД). «Тройки» получили чрезвычайные права. Они не только «судили», но и подписывали постановления о приведении приговоров в исполнение, включая расстрел. Репрессии обрушились даже на семьи «врагов народа»: заключению в лагеря на срок от 5 до 8 лет подлежали жены «изменников родины», дети же отправлялись в зависимости от возраста в лагеря, исправительно-трудовые колонии или детские дома.

Репрессии затронули все социальные слои. Например, из 13 тыс. человек, вошедших в «Книгу памяти» жертв политических репрессий Новгородской области, 33% составляли рабочие, 44% – крестьяне, 16% – служащие (интеллигенция), 6% – священнослужители.

Беспощадно расправлялись со священнослужителями всех религий – православными, католическими, протестантскими, мусульманскими, буддистскими. Закрывали церкви, мечети, синагоги, буддистские дацаны. Создавалось атеистическое и очищенное от свободомыслия общество. Одной из задач массового террора стало духовное подчинение творческих личностей. Среди репрессированных были известные писатели, ученые, инженеры.

«Большой террор» осуществлялся под непосредственным контролем высших партийных инстанций.

Документальное свидетельство

Неотъемлемым качеством каждого большевика, говорилось в распро­страненном по партийным организациям в июле 1936 г. закрытом письме ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока», должно быть умение распознать врага партии, как бы хорошо он ни был замаскирован.

Власть умело манипулировала «своим» народом, мобилизуя его по­очередно то на ударный труд, то на борьбу с «врагами». Для достижения желаемых идеологических целей она использовала творческую интеллиген­цию, заставляя ее различными способами воздействовать своими художест­венными произведениями на народ, направляя его в нужное власти русло.

Афоризм эпохи

—Я хотел убить Сталина!..

—Я участник убийства Кирова!..

—Я применял обман, хитрость и предательство!..

—Погодите, погодите! Не все сразу, по очереди, пожалуйста...

 

Штрихи к портрету времени

В марте 1938 г. поэт Алексей Сурков, имея в виду судебные процессы над «врагами народа», написал: «Суд идет! Гнев в сердцах миллионов созрел. / Нет пощады изменникам! Смерть им! Расстрел! / Вот железная воля народа!» Усердствовал, подливая масла в огонь политических репрессий, и Демьян Бедный, снискавший популярность как политик-поэт еще в годы Гражданской войны. Вот его вирши о гневе к «врагам народа» с типовым названием «Пощады нет»: «Тот гнев, который — если б вас / на площадь выпустить кто выдал полномочья / – вас всех до одного в единый миг, не в час, / в мельчайшие разнес бы клочья».

Образцы политической терминологии были сконструированы в духе классовой ненависти. Огромную роль в идеологической обработке людей сыграл «Краткий курс истории ВКП(б)», написанный по заданию и при непосредственном участии Сталина. Фразы и целые абзацы из него за­учивались наизусть, появилась целая плеяда пропагандистов, которые отличались умением дословно пересказывать страницы данного пособия по классовой борьбе.

Писатели, художники и кинематографисты формировали в народном сознании величественный и облагороженный облик коммунистических пра­вителей. «Народные сказители» создавали мифологоэпические повествова­ния о большевистских «богатырях», в первую очередь о Ленине и Сталине. Слагались и славословия типа: «Барсов отважней и зорче орлов – любимец страны, зоркоглазый Ежов». Потом, правда, этого «любимца» – наркома внутренних дел, превратившегося в кровавого упыря, оперативно ликви­дировали. В детских садиках, школах, учреждениях, везде, где только можно, висели портреты высших партийных руководителей. Власть не смущало, что они часто менялись.

Фотографии с сайта: http://igorpetushkov.ho.ua/m/post.php?p=1965

 

Советский агитационный плакат времен "пятилеток"К середине 1920-х гг. было завершено…

Новогодняя елка. Москва. Красная площадь.Новый год — праздник, отмечаемый многими…

Подписание пакта Молотова – Риббентропа. В первом ряду И. фон…